Салтыков-Щедрин в Весьегонске

В феврале 1861 года Салтыков Щедрин посетил Весьегонск, как тверской вице-губернатор он приехал с ревизией. В город Красный Холм, на границы уездов навстречу высокому начальству выехал земский исправник. Напрасно прождал он несколько дней, поскольку оказалось, М.Е.Салтыков-Щедрин проехал это город ранее. Исправник не растерялся, и, загнав несколько лошадей, встретил ревизора у заставы Весьегонска. При этом он успел разослать гонцов ко всем местным чинам с уведомлением, что Салтыков едет в город. Узнав об этом, Михаил Евграфович с неудовольствием заметил, что "в городе Весьегонске чиновничьи сообщения совершаются даже быстрее, чем нужно".

Весьегонский земской суд произвел на С-Щедрина неблагоприятное впечатление. Секретарь суда не явился по его вызову, а замещающий секретаря столоначальник пришел пьяным. В арестантском помещении вице-губернатор обнаружил крестьянина города Патрикеева Егора Афанасьева, содержавшегося уже неделю без всякого постановления. Задержали его как беспаспортного за бродяжничество в Твери. Оттуда дело передали в весьегонский земский суд, который передал дело в уездный местный суд, где оно и застряло. С-Щедрин спросил у исправника, сколько человек содержится в арестантской. Тот ответил, что два. На проверку оказалось - один Афанасьевич Патрикеев. Такая неосведомленность  не понравилось ревизору. Выходило, что полицейские чины не знали, сколько людей ими арестовано и за что. "Исправник Дементьев весьма часто нназначает следствия и делает распоряжения по судебно-уголовным делам от своего лица, минуя земский суд," - отмечал Салтыков в докладной записке. Исправник  мог самовольно осудить или оправдать человека. Как писал Салтыков: "Для него нет ничего затруднительного арестовать человека или оставить на свободе". Невиновный по произволу судебных чинов мог всегда оказаться за решеткой. Так случилось и с крепостным крестьянином помещика Шварца Тимофеем Яковлевым. Помещик пожаловался исправнику, что Яковлев не ходит на работу и "делает дерзости". Пристав пытался высечь непокорного, но тот схватился за топор. Тогда на него завели дело, обвинив в неповиновению властям и оскорблении пристава. Тимофея посадили в арестантский дом при земском суде. Через полгода уездный суд признал, что Яковлев должен быть подвергнут лишь исправительному наказанию, а в тюрьме содержится незаконно. Однако крестьянин продолжал находиться в заключении, по словам обнаружившего это Салтыкова "по каким-то темным административным соображениям".

Когда Салтыков поинтересовался, как исполняет свои обязанности пристав первого стана Никитин, находящийся в Красном Холме, то узнал, что у того накопилось  за последние годы 58 уголовных и 64 гражданских дела. "Дела эти найдены в крайнем беспорядке, и большая часть их без всякого движения". Салтыков сделал такой вывод о деятельности весьегонских судебных и полицейских чинов: "Судя по выведенным примерам и в особенности по той общей молве, которая господствует в уезде, невольно приходишь к выводу, можно ли дать веру хотя одному следствию. По гражданским делам деятельность чинов полиции представляет как бы одно сплошное озорство, одну язвительную насмешку над терпением истцов. Удивлению достойно, как могут существовать люди при подобном управлении".

В результате ревизии были уволены исправник Дементьев и пристав Никитин. Однако после ухода Салтыкова с должности вице-губернатора, Дементьева приняли вновь на службу. Полученные же во время ревизии в Весьегонске и в других уездных городах впечатления нашли отражение в "Письмах из провинции", "Пошехонской старине", "Истории одного города" и в других произведениях М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Неласково выразился о Весьегонске великий писатель:

"Чтобы превратить Версаль в Весьегонск нужно не воображение, а самое обыкновенное оцепенение мысли".

Источник:
Верхоланцев М.М. История Весьегонска: сборник некоторых документов, выписок из книг, рукописей, публикаций.